Форум

Южная Осетия: новые проблемы и вызовы
Сергей Маркедонов

Критический анализ новой повестки дня в Южной Осетии (включая и жесткие выводы) не означает постановку вопрос о правильности/неверности формально-правового признания бывшей грузинской автономии со стороны России. В любом случае Москва не пойдет на аннулирование этого признания, равно как и Грузия в ближайшей перспективе не откажется от притязаний на «Цхинвальский регион». На наш взгляд, необходимо не покаяние в совершенных ошибках, тем паче в августе 2008 года перед Россией был чрезвычайно узкий коридор возможностей. Или повторить путь Сербии 1990-х гг., сдающей направо и налево своих союзников, и, в конце концов, получающей невнятные европейские перспективы, либо отстоять интересы в Закавказье и не дать разгореться пожару на всем Большом Кавказе. Как бы то ни было, возврат в прежнее статус-кво невозможен, формируется новый ландшафт и Кавказского региона, и Евразии в целом. Но четко представлять себе новые вызовы и проблемы необходимо. Время августовской эйфории должно пройти. Впрочем, сегодня не видно особого желания «на трезвую голову» представлять себе, какие новые проблемы мы приобрели в Южной Осетии и в Абхазии. В этом контексте очень показательно интервью бывшего секретаря Совета безопасности Анатолия Баранкевича известному российскому изданию «Коммерсант»…

После определенного потепления отношений с Западом, отказа от предоставления ПДЧ Украине и Грузии, понимания того, что РФ с одной стороны, а США и ЕС с другой чрезвычайно взаимозависимы, становится понятным. Теперь не Грузия (точнее сказать, не только она) будет главной проблемой (и головной болью) для России в Южной Осетии. Решить вопросы обеспечения безопасности югоосетинских границ от грузинских поползновений оказывается намного легче, чем участвовать в проекте государственного строительства частично признанной республики. В конце концов, первая задача по преимуществу - военно-техническая. Вторая же потребует и серьезной идеологической, информационной работы, не сводимой к утаиванию тех или иных сведений либо к их тщательному препарированию и «причесыванию». В результате этой работы от Южной Осетии не должны будут шарахаться международные институты, страны ЕС. Между тем, в отличие от Абхазии такая отстраненность чувствуется. Можно, конечно, в «патриотическом» угаре заявить, что после всех наших «триумфов» нам плевать на позицию Европы и Штатов. Но ведь можно подойти к проблеме не с идеологической, а прагматической точки зрения. Продвижение интересов Южной Осетии и Абхазии на женевских переговорах (которое уже началось по факту их приглашения хотя бы в «экспертом» качестве) будет затруднено, если у их лидеров не будет репутации хотя бы на уровне Рауфа Денкташа или Мехмета Али Талата, лидеров Турецкой Республики Северного Кипра. Репутация криминального анклава (спору нет, раздуваемая и в Грузии и на Западе, но имеющая, увы, под собой определенную основу) не будет помогать процессу признания (или хотя бы частичной международной легитимации) бывших грузинских автономий. Игнорировать этот факт было бы неразумно, как минимум.

В этой связи следует внимательно отнестись к интервью Анатолия Баранкевича известному российскому изданию «Коммерсант», опубликованному 4 декабря 2008 года под красноречивым заголовком «Не место этому президенту в Южной Осетии». По заглавию сразу становится понятно, о каком президенте говорит бывший секретарь Совета безопасности этого де-факто государства. Для будущих исследователей этнополитических процессов на Кавказе это интервью уже сегодня можно рассматривать, как важный исторический источник. К позиции Баранкевича можно по-разному относиться. Наряду с правильными фактами в его версии событий присутствуют и много личностных интерпретаций (без которых, впрочем, невозможна не одна авторская версия). Но нельзя не заметить очевидного. В этом откровенном интервью экс-секретарь Совбеза даже помимо собственной воли поднимает немало острых вопросов для российской, как внешней, так и внутренней политики. И если бы такое интервью дал профессиональный правозащитник (а это сообщество может преувеличить вины Цхинвали и преуменьшить вины Тбилиси просто в силу привычной диссидентской философии советских времен), то можно было бы реагировать на него менее эмоционально. Но с корреспондентом «Коммерсанта» разговаривал профессиональный военный, прошедший службу, начиная с суворовского училища и до должности заместителя военкома, участник двух чеченских кампаний и «пятидневной войны». Впрочем, в последнем историческом событии он не был просто участником. Он стал одной из центральных фигур обороны Цхинвали, которые до прихода российских войск обеспечили защиту города. Про танки, лично подбитые Баранкевичем, мне во время поездки в Южную Осетию рассказывали участники событий еще задолго до публикации в «Коммерсанте» Его вклад в успех был не просто весомым, а в какие-то минуты определяющим.

И именно старый солдат, не знающий слов демократии, рассуждает о сегодняшнем режиме Южной Осетии в таком ключе: «Там сейчас 37-й год. Люди, которые со мной знакомы, не могут теперь приехать туда на могилы своих предков. Он (то есть Кокойты - С.М) ко всем цепляется, потому что если он не станет президентом, он будет никто. И его еще спросят, куда делись бюджетные деньги, которые оставались в банке в Южной Осетии на начало войны?» Таким образом, экс - секретарь Совета безопасности ставит вполне прагматически вопрос о необходимости демократической процедуры. Она нужна просто для того, чтобы правильно и по назначению тратить средства, выделяемые Российским государством, которое в августе 2008 года боролось не за создание новых синекур за счет отечественных налогоплательщиков, а за гарантии безопасности для Северного Кавказа. На самом деле, это коренной вопрос и для российской государственности, и для новой строящейся государственности бывших грузинских автономий. Демократия, оказывается, это - не капризы Запада (которому в принципе все равно, какой строй будет в этой части мира), а насущная потребность. Более того, инструмент и в борьбе за мировое признание.

Пересказывать интервью Анатолия Баранкевича не имеет смысла. Оно опубликовано (и уже широко растиражировано по разным интернет - ресурсам), а потому не представляет труда с ним ознакомиться. Гораздо важнее для нас те, проблемы, которые в открытом или в латентном виде (еще раз повторюсь, возможно, и без всякого специального умысла) подняты бывшим секретарем Совета безопасности Южной Осетии.

Во-первых, это проблема взаимодействий Москвы со своими клиентами (если кому-то угодно, то союзниками). Нельзя не увидеть, что в случае с Южной Осетией Кремль пытается использовать хорошо наработанный опыт «дистанционного управления», прошедший апробацию на Северном Кавказе. Для этой модели важна внешняя лояльность центру, дающему финансовые средства. При этом внутренняя ситуация мало кого волнует. В Южной Осетии эту модель реализовать еще легче, чем в Чечне или в Дагестане. Обозначенные выше две республики являются субъектами РФ, а Южная Осетия - это частично признанное государство. С него, как говорится, и взятки гладки. Мы помогаем, а дальше…. Хотя правильнее было бы поставить знаки вопроса. Москва не пытается предъявить определенные стандарты для своих клиентов, как это делают США и ЕС для той же Грузии. Спору нет, режим Саакашвили не раз нарушал демократические процедуры, о которых так пекутся Вашингтон и Брюссель. Но можно себе представить, что сделал бы он с оппозицией после 7 ноября 2007 года или после «пятидневной войны», если бы такой «демократический пресс» отсутствовал бы. Думаю, что путинская вертикаль показалась бы многим воплощением свободы и прав человека. Но ведь Москва не ставит перед теми, кого приручила, даже минимума требований (и распоряжение средствами - это только одна из проблем, верхушка айсберга). Напротив, если клиент лоялен и при этом демонстрирует свою преданность всеми доступными средствами, то именно его и ценят за это. И более того, закрывают глаза на многие «чудачества». Наиболее яркий пример этой политики - Рамзан Кадыров. Понимающий зависимость Москвы от него (он - публичное воплощение успеха РФ в «замирении Чечни») Кадыров может действовать во многом самостоятельно без оглядки на центр. Думается, что лидер Южной Осетии не хуже понимает свою роль. Он - гарант пророссийского геополитического выбора на Южном Кавказе, за что он может многое требовать (а ему можно многое прощать).

К сожалению, в российской внешней и внутренней политике уже не раз бывало так, что тех же, кто пытается ввести элементы цивилизованной игры, считают, если не врагами, но людьми, говорящими не к месту и не вовремя. Часто и мне доводилось слышать вопрос: «Как Ты не понимаешь, что своей критикой властей, Ты льешь воду на мельницу грузин (украинцев или кого-то еще в зависимости от конкретного случая)?» Создается безвыходная ситуация, когда власти и их действия нельзя критиковать даже ради улучшения политики государства и исходя из патриотических соображений. Вдруг этим воспользуются пропагандисты из команды Саакашвили!

Во-вторых, в случае с той же Южной Осетией Москва продолжает свою старую линию на поддержку только официальной власти. Спору нет, Южная Осетия- это не Украина и уж тем паче не европейская страна, где много оппозиционеров и публичная политика бьет ключом. Но и там есть люди, недовольные действующей властью. Есть и выходцы оттуда, вынужденные оставить республику и жить в Северной Осетии или в Москве. И заметим, это - не сторонники грузинских коллаборационистов типа пресловутого Дмитрия Санакоева. Среди них те, кто имел серьезные заслуги и в защите Южной Осетии, и в попытках сделать ее дееспособным образованием. Например, сегодня Кокойты жестко критикует Олег Тезиев, глава североосетинского фонда «Гражданская инициатива», экс-премьер министр и экс-министр обороны Южной Осетии, занимавшийся обороной республики от Грузии в начале 1990-х гг.

Опять таки не наша задача решать, прав Кокойты или, напротив, правы его оппоненты. Ключевой вопрос - адекватное представление о том обществе и людях, безопасность которых ты собрался защищать. Возможно, президент Южной Осетии - это единственный достойный выразитель воли народа этой республики. Но и в таком случае это - не повод для самовластия и своеволия в кадровой политике. После формирования нового (послевоенного) правительства Южной Осетии осталось слишком много неразрешенных вопросов. Например, каковы критерии кадрового отбора? Без ответов остаются сегодня и многие другие хозяйственные вопросы. В чем суть конфликта республиканских властей и строительных организаций? Почему правительство отказалось погашать выставленные подрядчиками счета, назвав их «завышенными»? На эти вопросы можно и не отвечать. Но тогда будет расти негативное отношение к самому признанию Южной Осетии, причем внутри России. Закономерным станет реакция такого рода: «Мы сами себе повесили «хомут» в условиях глобального финансового кризиса».

Конечно, Москва может и дальше продолжать не вмешиваться, полагаясь исключительно на лояльность нынешних властей. Но, во-первых, от этого ни Грузия и ни Запад не станут по отношению к нам толерантными. И не будут считать Южную Осетию самостоятельной политической единицей. Во-вторых, не желая содержательно решать проблемы республики, Москва рискует испортить отношения с местным населением. Чем дальше Южная Осетия будет от Грузии, тем больше вопросов будет не к Тбилиси, а к Москве. В-третьих, нельзя считать идеальной ситуацию, когда «хвост виляет собакой», тем паче, что в Чечне одну такую ситуацию мы уже имеем.

Отсюда следует вывод: критику, исходящую от оппонентов действующей власти Южной Осетии (тем более от таких людей, как Баранкевич), надо серьезно воспринимать. В конце концов, давно пора отказаться от сталинского по сути своей принципа, когда оппонент власти воспринимается не только как ее критик, но и как враг Отечества. Следование этому принципу обошлось нашей стране слишком дорого.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

08.12.2008

http://www.politcom.ru/article.php?id=7299

ОСЕТИЯ - ГРУЗИЯ
история взаимоотношений и причины конфликта

1. Алания – Иверия (1-21 века)

Для справки. Общеизвестно, что основным населением Кавказа являются иберо-кавказские племена. То есть, собственно кавказские племена, являющиеся аборигенами Кавказа и иберские племена. Сейчас суть не в том, когда и откуда пришли на Кавказ иберские племена (с точки зрения современных демократических принципов это не имеет никакого значения). Но факт остается фактом: если бы иберы были аборигенами Кавказа, то не было бы такого устойчивого научного термина, как иберо-кавказские племена, а было бы просто – кавказские племена. Из пришедших на Кавказ иберийских племен в настоящее время на территории современной Грузии сохранились только мингрельские и сванские племена, которые в свое время с легкой руки российской императрицы Екатерины Второй были объединены под общим названием «грузины», а территориально - в Кутаисскую губернию. Основным же населением второй грузинской губернии – Тифлисской – были армяне, азербайджанцы и осетины.

Невозможно пойти против простого исторического факта: Южная часть Осетии (Южная Осетия) никогда не входила в состав Сакартвело (Грузия), потому что такого государства не было никогда. Была Иверия до двенадцатого века нашей эры – многоэтнический конгломерат народов с полуосетинской-полуеврейской правящей династией Багратионов (достаточно и сейчас внимательно рассмотреть надгробные плиты представителей Багратионов в храме одиннадцатого века Светисцховели в г.Мцхета, на которых еще четко видны шестиконечные звезды иудейского царя Давида. Многие знают о царице Тамаре и государстве под названием Иберия, расцвет которой пришелся на 12 век нашей эры, но практически никто не знает имя того, кому Иберия обязана своим расцветом и успешным существованием - это возлюбленный, а затем и муж царицы Тамары, великий полководец, не проигравший ни одного сражения осетинский царевич Сослан Царазон, крещенный Давидом. А историко-политически виртуальная царица Тамара - плод работы грузинских историков: по той простой причине, что не было и еще долго не будет на Кавказе прецедента правления женщиной княжеством, царством, республикой. Да что государством, пусть хоть один грузин назовет имя женщины - председателя колхоза в советской Грузии. Вот такой он простой кавказский менталитет.
Затем 600 лет существовали небольшие княжества мингрелов, сванов, имеретинцев и т.д., которые не только тогда, но и сейчас разговаривают на разных языках, имеют разную культуру и совершенно различный менталитет. А если сравнить, к примеру, кахетинца и свана, которых почему-то называют общим словом «грузин», то вы столкнетесь с совершенно разным менталитетом, столкнетесь с людьми, говорящими на совершенно разных языках, где нет ни одного общего слова; это не просто представители разных народов - это два разных антропологических типа. Эти княжества смог объединить, и то на короткое время, в одно государство в 10 веке только правитель Имеретинского княжества Давид-Строитель, пригласивший на переговоры кахетинского, мингрельского, гурийского и других князей и вероломно отрубивший им головы. Что касается Южной части Аланского царства (Осетии), то она никогда не входила в состав ни одного из этих княжеств, которые сами были под протекторатом Турции, Ирана, Арабского Халифата. Более того, средневековое Аланское царство (Осетия) было в то время самым могущественным и процветающим государством на Кавказе. Но если кто-то все же хочет хотя бы теоретически предположить, что часть Аланского царства (Южная Осетия) входила в состав соседнего Картлинского княжества, то ему надо вспомнить, что Картли семьсот лет входила в состав то Арабского Халифата, то Персии. Вспомнить придется и тот простой факт, что в десятом веке царь Иверии Давид-Строитель пригласил 40 тысяч кипчакских семей для защиты северных границ Иверии от аланов (южных осетин) и расселил их вдоль своих границ с Осетией. Там до сих пор и живут их потомки – это Горийский, Карельский и Хашурский районы. Исторический факт - вещь упрямая. Граница между Осетией и Иверией в эпоху расцвета Иверийского царства проходила через Горийский, Карельский и Хашурский районы (это на 30-40 киллометров южнее современной границы между Грузией и Южной Осетией), а не по осетинскому участку Главного Кавказского Хребта, как утверждают грузинские историки, иначе бы воинственных наемников-кипчаков расселили в Квайса, Руке, Челиат и т.д. - ведь история чело